Главная » 2014 » Январь » 1 » КРАТКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ И ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ СХИИГУМЕНИИ ИОАННЫ
23:03 КРАТКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ И ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ СХИИГУМЕНИИ ИОАННЫ |
| Ранним воскресным утром 8 августа 1999 года отошла ко Господу схиигумения Иоанна, более известная православным жителям Суздаля как игумения Серафима (такое имя она носила до принятия схимы). Названная при пострижении в монахини Серафимой (пламенной — евр.), она действительно пламенела любовью к Богу и людям, была очень доброй, исключительно скромной и в то же время очень твердой в отстаивании Истины. Родившись в 1917 году, когда захватившие власть безбожники принялись разрушать вековые устои русского народа, прежде всего Православие и Самодержавие, она очень рано поняла значение Церкви в жизни человека и в течение всей своей последующей жизни была бесстрашной подвижницей подлинно православной катакомбной Церкви. В то время, когда Митрополит Сергий (Страгородский) призывал православных россиян признать беззаконное обновленческое ВЦУ, она уже ясно понимала, что обновленцы "живоцерковники" — это лютые враги Христа и Его Церкви. Вместе со своими благочестивыми родителями она перестала посещать захваченные обновленцами храмы. В их местности и по всей стране, православные священники арестовывались и бесследно исчезали в недрах ГУЛАГа. Обновленцы же брили бороды, учреждали женатый епископат, превращали монастыри в трудовые коммуны, искажали Богослужение, праздновали годовщины октябрьского переворота. Не пошла она в церковь и тогда, когда на смену живоцерковникам пришли сергиане. "Мы знали, — рассказывала нам игумения Серафима, — что все они сотрудничают с богоборцами. Наш приходский священник (обновленец) постоянно в НКВД бегал". Сведения, изобличающие это сотрудничество, стали достоянием гласности лишь в начале 90-х годов, но никогда не могли утаиться от верующих сердец, освященных Духом Истины. "В церкви лукавнующих, — писал по вопросу о посещении сергианских храмов великий русский писатель С.А. Нилус, — нет и не может быть Тела и Крови Господних. У нас в Чернигове, из всех церквей, только церковь Троицкого осталась верной Православию; но если и она сохранит поминовение экзарха Михаила и, следовательно, Сергия и Синода, то мы прекратим общение и с нею" (Цит. по: Неизвестный Нилус. т.2, М.: Православный паломник, 1995, с.204. - письмо Л. А. Орлову от 9(11) февраля 1928 г). С той далекой поры и до начала 90-х годов героиня нашего повествования ни разу не переступала церковного порога, будучи глубоко убежденной, что сергиане — это те же обновленцы, коварные предатели Господа. Глубину этого предательства ей пришлось испытать на собственном опыте. В разгар "коллективизации" ее родителей арестовали. Аресту предшествовало лишение всего достояния. Возвращаясь из школы, юная Лидия (таково было мирское имя будущей игумений) увидела подводу, до верху груженную их имуществом. У них были отняты даже теплые вещи ("раскулачивание" происходило поздней осенью). Некоторое время они скрывались всей семьей по знакомым, живущим в соседних селениях. Во время одного из таких ночлегов ее матушка видела во сне Богородицу, которая успокоила ее и пообещала помощь. Действительно, наутро какой-то проезжий человек посадил их в свою повозку и повез подальше от опасности. Но от тотального террора укрыться было исключительно трудно. Прошло немного времени, и родители ее были арестованы. Отец, Афанасий Санин, был зверски замучен большевиками, а мать получила 25 лет лагерей. Единственная их "вина" состояла в принадлежности к гонимой Православной Церкви. Так, без родителей, постоянно меняя место жительства, терпя большую нужду, Лидия Афанасьевна с ее младшей сестрой Марией, дожили до 1948 года, когда пришла и их очередь испытать жестокость советских тюрем. В один из дней к ним домой пришел мужчина, выдававший себя за верующего человека, а на деле бывший осведомителем НКВД. У него был пронзительный, тяжелый взгляд и мрачное, недоброе лицо. "Ой, какой страшный, — тихо прошептала Лидия Афанасьевна, — Иуда... это Иуда". Так она повторяла много раз, заставив смущенного отступника удалиться. После этого она каждый день ожидала ареста и даже приготовила узелок с вещами. Через полтора месяца после визита "Иуды" ее арестовали. "За что вы меня арестовали? — спрашивала она следователя, — я не воровка, не бандитка, не какая-нибудь аферистка, никому ничего плохого не сделала". В ответ один из чекистов рассмеялся и сказал: "Если бы ты такой была, мы бы тебя не тронули". — Ты нашу советскую церковь признаешь? — Нет, не признаю, - отвечала Лидия Афанасьевна. — Почему? — Потому что советская власть Бога не признает, а значит и церковь у нее такая же. Ее не били и не пытали, как это делали со многими другими заключенными, но подвергли более изощренным мукам. Заключив в узкую одиночную камеру, не позволяли спать. Всякий раз когда она в изнеможении опускалась на пол (постели не было), громко звенели дверными засовами, среди ночи вызывали на допросы. Ее сестре (арестованной вместе с нею), у которой остался на воле девятилетний сын, давали слушать запись голосов играющих детей, где громко выкрикивалось его имя. Это были нравственные мучения, которыми палачи старались сломить их Веру, принуждали признать сергианство. Один из следователей пытался применить гипноз, чтобы добиться желанной цели, но потерпел поражение. Другой громко начал хулить Богородицу, и тут же был парализован. Острая боль пронзила его, и на несколько недель он был отправлен в больницу. "Намелила ты, Лидия Афанасьевна", — с трудом смог выговорить он, когда остолбенел от боли. Матерь Божия незримо присутствовала рядом с мужественной подвижницей. На суде, также как и на допросах сестры отвечали, что не могут признать сергианскую церковь, поскольку ее поддерживают богоборцы. "Да, это наша церковь", — подтверждали судьи. Суд происходил в среду Страстной Недели, в тот самый день, когда Иуда предал Христа. Сестер приговорили к расстрелу. "Не плачь, — сказала Лидия Афанасьевна опечаленной Марии, — это они только пугают. Не расстреляют. А если и расстреляют... какая легкая смерть... за Бога". И точно. Выждав паузу, когда весть о расстреле потрясла осужденных, судья объявил о замене смертной казни двадцатью пятью годами заключения. «Нет, и этого Бог не допустит, — тогда же сказала сестре Лидия Афанасьевна, — За что? За две "Славы" 17-й кафизмы, записанные на клочке бумаге, объявленные судьями разглашением религиозной литературы и изменой Родине?». Действительно, срок заключения позднее сократили до 7 лет. Их отправили на строительство Волго-Донского канала. В дождь и холод, под пронизывающим ветром, приходилось им переносить неимоверные тяготы лагерной жизни. "Там, на Дону, сильные ветра. Идем мокрые. С нас все течет. И не болели", — рассказывала впоследствии игумения Серафима. В 1955 году она вышла на свободу. Вскоре освободили и сестру Марию. Вместе с матерью, еще раньше вернувшейся из тюрьмы, они зажили тихой, неприметной для мира жизнью, тайно молясь и ожидая возрождения Православия. Вокруг них образуется небольшая катакомбная община. Бог посылает им верного Православию священника — отца Марка, а в 1960 году Лидия Афанасьевна принимает первый постриг (иноческий). За свою жизнь она сменила несколько профессий: работала учительницей младших классов, счетоводом, но только в монашестве смогла найти свое истинное призвание — молиться Господу за всех гонимых и несчастных, о возвращении тех благословенных времен, когда открыто и свободно можно было исповедывать свою Веру. И вот... такое время наступило. Сразу нескольким ее соседям приснились как-то сны, которые им были непонятны, и они обратились к ней за разъяснениями. Одной приснился большой и красивый иконостас, стоящий будто бы в комнате у матушки Серафимы, и священники, которые совершали Божественную Литургию. Другой увидел на дворе у Саниных старинный колодец, наполненный чистой, прозрачной водой. В своем же колодце он увидел каких-то грозящих ему страшилищ, мутящих воду и бросающихся всевозможным мусором (он был тогда еще неверующим). Из всех этих рассказов проницательная монахиня поняла, что Господь желает показать ей нечто знаменательное, связанное с судьбами Православия. Вскоре они с сестрами узнали, что суздальский приход во главе с Архимандритом Валентином (Русанцовым) вышел из юрисдикции Московской Патриархии и перешел под омофор Русской Православной Церкви Заграницей. "А где этот Суздаль?" — спросила матушка Серафима у своих подруг, но никто этого не знал. За годы советской власти в памяти людей были уничтожены всякие упоминания о православных святынях, а Суздаль был известен лишь в качестве туристического города. Наконец они нашли карту, и по ней узнали, как добраться до Суздаля. Она долго колебалась, прежде чем решилась поехать к Архимандриту Валентину. То собиралась в дорогу, то откладывала поездку. "А что, как опять во что-нибудь попаду, думала я", — признавалась она впоследствии. Уж больно много обманов встретилось на ее жизненном пути. Но по приезде в Суздаль все ее страхи рассеялись. Впервые за многие годы она оказалась в православном храме и присутствовала на службе, которую вели настоящие православные иереи. Не тайно, под ночным покровом, а среди бела дня возносились к Небу торжественные слова церковных песнопений. Увидев Суздаль, она прониклась большой любовью к этому прекрасному городу. "Ты будешь жить с нами", — прозорливо сказал ей тогда Владыка Валентин. К этому времени умерла ее сестра, поумирали и другие члены их общины, и она решила до конца своих дней поселиться в Суздале. Здесь она прожила 7 лет (в которых нельзя не видеть награды, посланной матушке Серафиме от Господа за 7 лет неимоверных лагерных страданий) и, собрав вокруг себя небольшую группу монахинь, возглавила обитель во имя Святителя Иоанна (Максимовича). Проводя тихую и невидимую миру жизнь, она много молилась и сильно переживала за судьбы Церкви. От ее проницательного взора не укрылась та опасная для церковной жизни политика, которую начали проводить иерархи Зарубежной Церкви, начавшие искать пути сближения с отступнической Московской Патриархией. В 1997 году игумения Серафима пишет открытое письмо Митрополиту Виталию, в котором выражает всю боль своего верующего сердца: "Простите, святый Владыко, но, получив сведения о том, что вы тешите себя надеждой вернуть хевронские святыни, я дерзну сказать, что вы не знаете своего врага — Московскую Патриархию, или не до конца представляете с кем имеете дело. Мы здесь в России и раньше их прекрасно знали... верующие некоторых наших приходов в полной мере познали, что такое дубинки ОМОНа, ушибы, синяки, кровь, разбитые фотоаппараты, КПЗ, суды и скорбь по отнятым святыням — по храмам, которые они собственными руками восстанавливали из руин. Скажу больше: Вы не знаете жизни Российских людей. Мы уже настолько наелись коммунистических обещаний, что уже задыхаемся от их наглой лести. Грабители! Разорители! Россию — разорили, разграбили! Ценности российские уничтожили. Храмы — попрали. Веру — разодрали. Людей православных — истинных, лучших, умных — сгноили в тюрьмах, ссылках. Уничтожали, убивали... Ужасно, если с Вашим именем будет связано прекращение существования возглавляемой Вами Церкви, и она станет посмешищем для торжествующих победу над Православием, придатком церкви еретиков — Московской Патриархии". Но ответа на это полное переживаний письмо игумения Серафима не получила. Ответом было лишь возрастание недоброжелательности к РПСЦ со стороны иерархов Зарубежной Церкви. Находясь уже в преклонных годах, тяжко болея и почувствовав близость кончины, игумения Серафима пишет духовное завещание, в котором призывает верующих ни под каким видом не общаться с МП. Знаменательно, что похороны ее пришлись на 10 августа, когда Церковь славила Смоленскую Икону Божьей Матери "Одигитрию" (Путеводительницу) - Икону той Небесной Заступницы, которая столь часто помогала почившей схиигумении в ее многотрудной жизни. Примечательно и то, что на следующий день после похорон приснопамятной схиигумении произошло грандиозное солнечное затмение, погрузившее во мрак почти всю Европу. Эта мгла была лишь коротким напоминанием всем ищущим компромисса с князем тьмы о тщете их преступных замыслов. Потому мы верим, что как в те далекие времена, так и сейчас, мрак не в силах загасить тот пламень веры, который согревает людские сердца и побуждает верующих нелицемерно отстаивать на Земле ту Божественную Правду, ради которой столь много выстрадала почившая схиигумения Иоанна. ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ схиигумении Иоанны (Саниной) Находясь в трезвой памяти и здравом уме, но с физическим недомоганием, прошу свою сомолитвенницу и келейницу послушницу Елену (Новоселову), запечатлеть мое устное духовное завещание. Свидетельствую я, недостойная схиигумения Иоанна (Санина), о неизреченных благодеяниях Божиих, проявленных Его благосердием ко мне. Сознаю, что жизнь моя приходит к своему завершению и трудно сказать, чего было больше в пройденном мною жизненном пути: радости или скорби. Могу лишь свидетельствовать, Господь всегда был со мной, и я могу лишь повторять и повторять слова святителя Иоанна Златоуста: "Слава Богу за все". Ибо Господь подкрепил меня в заточении, и во дни, в которых была свободна от уз темничных, Господь окружил меня заботой тех, кто служил ему всем сердцем и нес свой жизненный многотрудный крест с присущим христианским терпением. Они - эти люди, вели меня по пути христианского и монашеского доброделания. Это были прежде всего благочестивые родители мои Афанасий и Анастасия (мон. Агния) Санины, которые научили меня первым шагам христианского благочестия, открыли детскому сердцу Христа, привели в ограду Святой Православной Церкви. За свою преданность святому православию родители мои пострадали от безбожной власти. Отец мой Афанасий был взят под стражу и был поставлен пред выбором: признать отступническую декларацию или нет. Христианская совесть и человеческая порядочность не позволили ему предать Церковь и Православие. Ему не суждено было выйти из тюрьмы, где он почил о Бозе, среди страданий и ужасов темничного заключения. Моя родительница Анастасия (мон. Агния) Санина 25 лет отбывала тюремное заключение. Она вышла оттуда не сломленная и не уступившая насилию тех, кто хотел заставить ее предать Святую Церковь, Святое Православие. Царство Небесное им и всем, кто пострадал за имя Христово! Не миновала и я, схиигумения Иоанна, суда безбожного, ужасных допросов, где следователи не только унижали человеческое достоинство, но и подавляли личность, уродуя человека, опустошая его душу. Лишь помощь Божия, глубокая вера, горячая молитва поддерживали слабнувшие человеческие силы. "Расстрел!" - слово, произнесенное на суде, принесло радость окончания страданий за Христа и стяжания венца мученического. Как хотелось тогда его получить! Промысл Божий судил иначе, расстрел заменен на 25-летнее заключение. Томительные дни изнурительной и тяжкой работы, страшные ночи допросов, скрежет отпираемых дверей, грохот засовов, и боязнь сказать лишнее слово, могущее бросить тень на ближнего или дальнего, то ли родственников, то ли знакомых, а то и вовсе незнакомого человека, боязнь оговорить. Ныне все осталось позади, - долгая, долгая жизнь. Наша община, руководимая духовником иеромонахом Серафимом (Голощановым), бывшего насельником Драндского монастыря, свято хранила традиции и Заветы Святейшего Патриарха Тихона. Мы не влились в Сергиевскую Патриархию, не приклонили выя наша под духовное ярмо руководителей этой организации. Истина Православия - вот главное было для нас. Весьма жаль, что многие не сумели усмотреть в Сергиевской Церкви закваску обновленческой ереси, тонкую духовную прелесть, сродни той, какой подверглись в свое время святитель Никита Новгородский и преподобный Исаакий, затворник Печерский. Плоды этой прелести привели верующих к духовному нечувствию, теплохладности. Только у ярко горящего костра можно согреться, высушить одежды, у тлеющего же» кроме разъедающего глаза дыма, гарного смрада, ничего этого нет. Основанная приспешником Сталина, митрополитом Сергием, его московская патриархия только подавляет, уродует духовно, узаконивая беззаконие. Это происходит незаметно, каплю за каплей духовного яда изливает она в сознание православных людей. Ведь психологически требуется сломить их православный духовный иммунитет, приготовив их к принятию Антихриста. Внутреннее заменяется внешним. Помните: вера в истину спасает, вера в ложь и бесовскую прелесть губит (Свят. Игнатий Брянчанинов). Как можно чаще вспоминайте слова св. апостола Павла, записанные в его послании к Солунянам: "За то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи (2 Сол. глава 2 ст. 10-12). Да не исполнятся слова сии над нами! Да просветит Господь ум и сердца наша ведением духовного рассуждения, любовию нашей ко Святой Истине нашей веры. Вечная память почившим в Бозе наставникам нашим иеромонаху Серафиму, иеромонаху Тихону, монаху Марку, иерею Михаилу, схиигумении Лаврентии с сестрами. Свою убежденность и преданность Истинам веры они завещали мне. Наша община составляла до двухсот человек, и как невыносимо тяжело было после приснопамятной кончины иеромонаха Серафима находить истинных пастырей, но Господь посылал их нам. Поистине слова Господни исполнялись над нами: "Ищите и обрящете, стучите, и отворят Вам". Не скрою от Вас, с великой осторожностью, опасством, приехала я в Суздаль, ища духовников для нашей общины. Затем приезжали сестры и все те, кто был единомыслен с нами. Это были первые незабываемые часы полноценной молитвы в храме, украшенном святыми иконами, у иконостаса и святых Царских Врат, у гробниц святых угодников и чудотворцев Суздальских. Какое счастье на исходе земной жизни Господь послал мне и нашей общине. 67 лет, долгих лет, мы не дерзали переступать порога храма, боясь слиться с сергианским заблуждением. И вот, милосердный Господь, судил мне не только посетить Богоспасаемый град Суздаль, но мне суждено было остаться здесь, и исполнить возложенное на мои плечи послушание - быть игуменьей в нашей обители святителя и чудотворца Иоанна Максимовича. С великим страхом и трепетом, уповая лишь на помощь Божию, вступила я на это поприще, всемерно стараясь оправдать доверие, оказанное мне. Безусловно были во многом допущенные ошибки, вольные и невольные, была я дерзка и раздражительна, но искренне любила, люблю Бога, Истину нашей святой Православной Церкви. Всегда ревновала и ныне ревную о славе Божией, о благосостоянии нашей святой обители святителя и чудотворца Иоанна Максимовича. Прошу прощения и благословения у строителя нашей обители Высокопреосвященного Архиепископа Валентина, у преосвященных Владык, у нашего духовенства и у всех, с кем имела общение. Признательна богомольцам и жителям Суздаля за внимание и доброту их. Да пробавит Свою милость Господь ко всем Вам и да устроит во благо жизнь вашу во всяком благочестии и чистоте, да укрепится сердце Ваше во святой Истине нашего Православия. Не оставляйте молитвенного правила, ревнуйте о Православии, храните память святых Новомучеников наших, берегите обитель нашу. Не уклоняйтесь ни вправо, ни влево, идите путем, завещанным нам Господом. Этот путь приведет Вас к вечной жизни, в Царствие, обещанное нам Богом. Схиигумения Иоанна, Санина Лидия Афанасьевна 14 сентября 1998г. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |