Протоиерей Михаил АРДОВ:

Есть только одна сила, которая заинтересована в воссоединении Московской Патриархии и Русской Православной Церкви за рубежом. Она добивается этого воссоединения практически с начала двадцатых годов прошлого века. Эта сила меняла свои названия и называлась ЧК, ОГПУ, НКВД, НГБ, КГБ и ФСБ. Более серьёзного идеологического противника, чем РПЦЗ у советской власти никогда не было.

Эта организация старалась изо всех сил всеми своими средствами: вербовкой, провокациями, клеветой – это вещи известные, хотя сказать, что об этом опубликовано много информации, нельзя. Это ведомство, как правило, свои архивы не публикует, и свои действия предпочитает не афишировать. Но, тем не менее, этот акт можно считать окончательной победой ФСБ над Русской Зарубежной Церковью.

Победа удалась благодаря вербовке решительно всех епископов Зарубежной Церкви. Все, кого не удавалось завербовать, уже умерли от старости, и когда остался последний из них Митрополит Виталий, которого нельзя было запугать, они его изгнали из первоиерархов. И дорога стала совершенно открытой. Теперь эти две, как любит выражаться Патриарх Алексий II, структуры, воссоединятся.

С тех пор, как РПЦЗ пошла на переговоры с РПЦ, она практически прекратила своё существование. В последнее время там произошло несколько расколов: часть священников ушла с митрополитом Виталием, и сейчас продолжают уходить священники и откалываются целые приходы. Ушёл, например, один из самых главных монастырей – Лесинский монастырь во Франции. Уплывают из рук и люди, и имущество, что, выражаясь языком спецслужб, "с оперативной точки зрения" – непрактично. Но, тем не менее, того врага, который всегда был у советской власти в лице РПЦЗ, больше не существует – идеологическая победа налицо.

В 70-е годы я, ещё не будучи священником, в качестве молодого литератора приходил к  Лидии Корнеевне Чуковской. И тогда как раз развивался скандал с Солженицыным, и другие стороны позднейшей советской власти ярко проявлялись. И Лидия Корнеевна, понимая, что квартира прослушивается, показала однажды на потолок (этот жест означал самую высшую власть – Политбюро или что-то в этом роде), и сказала фразу, достойную остаться в исторических анналах: "Я поняла, что ЭТИМ даже деньги не нужны. Им нужен только срам".

Она имела в виду не частных лиц – они тогда тоже вполне подворовывали, как могли. Она говорила о корпорации в целом, о групповой норме. И это воссоединение, которое назначено на четверг – это тоже, можно сказать, корпоративное мероприятие с теми же корпоративными чертами.

А если говорить о мировом православии, то, конечно, падение Зарубежной Православной Церкви – факт огромного значения. Но оно случилось не вчера, и об этом уже никто не помнит. Ведь истинное православие на сегодня заключается всего в двух моментах: неучастие в экуменизме и неприятие папистского католического календаря, который в XVI веке дважды был предан анафеме на Константинопольских соборах. И сейчас православных христиан, которые это исповедуют, в мире осталось вообще очень мало. Мы все – истинные православные России – оказались с падением Зарубежной Православной Церкви маргиналами. Это был, хоть я и не люблю это слово, бренд. И теперь его нет.

В России остались очень разрозненные катакомбники – примерно 200 приходов. Они разобщены, потому что в своё время КГБ их преследовала совершенно беспощадно. Сажали всех, кого удавалось обнаружить. Есть ещё такая Истинно-православная Церковь -  тоже катакомбная, куда сейчас присоединяется много зарубежных приходов – из Америки, Канады, Франции, и не только. Есть много юрисдикций старостильных греков, очень большая церковь у старостильных румын, старостильные болгары. Есть наша Российская Православная Автономная Церковь, хотя это слово – "автономная" - нам в Министерстве Юстиции вставили. А исторически мы так бы и назывались - Российская Православная Церковь. Замете – Российская, а не Русская.

Название "Русская Православная Церковь" в название Московской Патриархии влепили в 43-м году её отцы-основатели товарищи Сталин, Молотов и Карпов – тогда ещё полковник МГБ. Это было сделано как раз потому, что создавалась "структура" для борьбы с Русской Православной Церковью за рубежом.

И теперь борьба эта увенчалась победой.

Александр СОЛДАТОВ, публицист

Я бы не стал сводить смысл объединения церквей к интересам спецслужб, хотя и известно, что ФСБ и ФСО участвуют в техническом обеспечении торжеств по случаю подписания акта. В бюджете российских спецслужб на этот год есть даже специальная статья, которая предусматривает миллионные расходы на это мероприятие. Но это официозно-политическая сторона дела, поскольку все знают, что именно президент Путин инициировал объединение, и процесс будет обставлен как дело государственное. А где государство, там и спецслужбы, разумеется.

Но на самом деле здесь замешаны разные интересы, в том числе церковные и церковно-политические, которые преследуют все участники процесса. Например, руководство зарубежной церкви – митрополит Лавр, архиепископ Марк, группа иерархов и активного духовенства, которое стоит вокруг них, в какой-то момент осознала отсутствие другого пути развития для своей церкви. Потому что за рубежом происходит постепенное вымирание старой паствы, а новая паства, которая приехала в составе третьей и четвёртой волн эмиграции – из советской и постсоветской России, не вдохновляется старой антисоветской, антиэкуминической, антисергианской риторикой. Она там либо создавала на насиженных зарубежниками местах новые приходы Московской патриархии, либо, входя в состав существующих приходов, разлагала их изнутри, говоря, что нет никакого смысла в противостоянии.

Кроме того, тут большую роль сыграло экономическое усиление России, которое произошло с повышением цен на энергоносители. У эмигрантов третьей и четвертой волны создалось впечатление, что единственная надёжная опора – это российское государство.

Для самой же Московской Патриархии крайне важно ликвидировать самую раскрученную альтернативу. Её цель – внедрить в сознание общества и власти несложную схему: российское православие тождественно Московской Патриархии. Другого православия нет и быть не может: всё остальное – секты. А зарубежную церковь, с её славной историей, с её авторитетом, с её иерархами и богословами, очень трудно было воспринимать как секту. И поэтому само её существование было вечным "соблазном" для паствы РПЦ. Известно много случаев, когда целые диссиденствующие приходы и пастыри переходили в Зарубежную церковь. И вот альтернатива уничтожена и монополия установлена.

А ещё это важно для официозной мифологии нынешней Российской власти. Для разработки проекта "Русского мира". В рамках проекта президент Путин синтезирует новую реальность, беря всё лучшее из дореволюционного и советского наследия, преодолевая последствия Гражданской войны, одним из которых было разделение русского православия на "красное" и "белое". Теперь они сольются и образуют безобидный розовый цвет.

"Избранное.Инфо", 15 мая 2007 г.

http://portal-credo.ru/site/?act=news&id=54473&type=view