Шишковы - старинный дворянский род, их предок прибыл в Россию из Польши в начале XV века. Самый известный представитель этой фамилии -адмирал Александр Семенович.

Владимир Шишков родился 2 марта 1927 года в городе Панчево (Югославия). Родителей его звали Александр Тихонович и Екатерина Гавриловна, урожденная Хоматиано.

Он учился в Кадетском корпусе и в Русской гимназии в Белграде.

С семи лет Шишков прислуживал в церкви, а позднее стал иподиаконом Митрополита Анастасия (Грибановского).

В октябре 1944-го Шишковы покинули Югославию - уехали в Вену.

В марте 1945-го Владимир Шишков поступил в Российскую Освободительную Армию.

В 1947-м семейство перебралось в Америку.

С сорок восьмого по пятидесятый Владимир обучался Дартмуртском колледже.

С декабря 1950-го по ноябрь 1952-го он служил в американской армии.

Летом 1954-го Шишков сочетался браком с Марией Георгиевной, графиней Граббе – младшей дочерью Управляющего делами Синода Русской Зарубежной церкви – протопресвитера Георгия.

В 1959-м Шишков окончил Бруклинский политехнический институт, затем работал инженером в строительных компаниях.

Священный сан отец Владимир принял в августе семидесятого и был назначен настоятелем Казанского храма в городе Нью-Арке.

В 2001 Шишков перешел в Российскую Православную Церковь (с центром в Суздале).

В последние годы он тяжело болел и скончался 2 сентября 2009 года.

***

Я познакомился с отцом Владимиром Шишковым в июне 1993 года в Суздале. Там состоялся съезд духовенства, принадлежавшего к Русской Зарубежной Церкви. А она, как помним, тогда обрела возможность открывать в России приходы и принимать клириков, покидавших Московский Патриархат.

Всех нас, прибывающих, приглашали в трапезную. И там я сразу же обратил внимание на высокого священника с умным и добрым лицом – это был о. Владимир.

После Суздаля Шишков некоторое время прожил в Москве, и наше общение с ним продолжилось. Помнится, я подарил ему несколько метров старинной парчи, но при том опасался, что таможенники не разрешат вывести ее за границу. А посему я написал на свертке некое подражание Пушкину:

Мой дар – парча. Шишков, прости,

Не знаю, как перевезти.

Ну, а тесная дружба моя с отцом Владимиром, началась весной девяносто четвертого года, я тогда приехал в Америку и поселился в его доме.

В самом конце войны Владимир Шишков присоединился к Русской Освободительной Армии, и ему довелось исполнить важную миссию: он был среди тех, кто уничтожал армейский архив.Можно себе представить,насколько увеличилось бы число загубленных сталинскими палачами людей, коли документы власовского штаба попали бы в чекистские лапы.

Осенью 2002-го года я был в Америке и, как всегда, жил в доме отца Владимира. В те дни я записал на диктофон воспоминания моего друга. И я решаюсь привести здесь то, что касается его службы в РОА:.

"В Белграде в соседней с нами квартире жил сербский адвокат. А когда мы в сорок четвертом году собрались уезжать из Югославии, чтобы не попасть в лапы красноармейцам, он выражал удивление: "Ведь сюда идут ваши – русские…" Мой отец говорил ему: "Это не такие русские, как мы." Но вот по городу поползли слухи о том, что творят эти приближающиеся "воины-освободители"… И тогда наш сосед сказал: "Теперь я понимаю, о чем вы говорили… Уезжайте отсюда поскорее."

И на последнем поезде, который шел из Белграда в Вену, мы отправились.

Багаж у нас был легкий – только документы, да смена одежды… Через некоторое время немцы взяли моего отца на работу в железнодорожное ведомство. Мне было уже семнадцать, и вот я объявил родителям, что хочу поступить в Русскую Освободительную Армию. Там были такие курсы унтер-офицерские, они располагались на самом западе Германии, почти на границе с Францией. А в Вене было представительство РОА, и я там записался… Мне дали форму и выдали оружие – револьвер. Потому что мне поручили троих красноармейцев, которые были в плену у немцев… Они тоже высказали желание поступить в РОА. Мне сказали: "От тебя зависит, чтобы они доехали в целости и сохранности, не сбежали. Смотри за ними в оба." Сначала ехать было довольно трудно, потому что толкучка жуткая была на поездах. Тут красноармейцы помогли мне очень, они молодцы – они всегда занимали места, проталкивались через толпу и меня с собой тянули. Здоровенные парни. Очень хорошо мы с ними доехали. Когда я прибыл в Шварцвальд, меня зарегистрировали, и я должен был явиться к генералу Трухину. На следующий день я отправился к нему. Постучался. "Войдите." Я вошел, отдал честь, представился: "Владимир Шишков". Он посмотрел на меня: "А как твое отчество?" Я говорю: "Александрович." "А что – твой отец Александр Тихонович?" Я говорю: "Так точно."

"А ты такой же босяк, как и он был?" Я говорю: "Не могу знать, каким он был." Тут у него смягчилось лицо и он говорит: "Иди сюда. Садись. Я тебе расскажу: мы с ним на однойпарте в гимназии сидели." Вот – встреча… Ну, вот… Стал я там учиться в унтер-офицерской школе… А тут стали приближаться к нам американцы, фронт уже близко был… Нужно было отступать… А штаб РОА был тут, и все документы… Нас выстроили и сказали: "Кто хочет охранять архив РОА и вещи штабные?" Я вызвался. Нас, таких,было восемь человек. Недалеко от нашего лагеря -железнодорожная станция. Нам было сказано: придет состав, мы должны все погрузить и везти, сопровождать… Если не придет поезд и не будет транспорта, нужно уничтожить весь архив. Но мы слышим: канонада приближается, все ближе и ближе… И вот нам сообщили: на следующий день здесь будут американцы и французские войска. И главное, черные эти из Африки. Они безжалостные совершенно были, мы об этом уже знали... И вот разожгли мы большой костер и сожгли весь архив…Ну, а сами пошли отступать пехом…"

Признаюсь, я всегда испытывал уважение ко всем тем, кто когда-либо оказывал большевикам вооруженное сопротивление: будь то воины Белой армии, тамбовские крестьяне, соратники генерала Власова, литовские "лесные братья" или украинские "националисты"... А Шишков воевал с коммунистами дважды, не только в Европе, но и на Дальнем Востоке - он служил в американской армии во время Корейской войны.

Мы с отцом Владимиром так близко сошлись еще и потому, что он - был превосходным рассказчиком и ценителем юмора. В моей книге "Мелочи архи.., прото... и просто иерейской жизни" есть несколько историй, которые я узнал от него. Именно Шишков мне рассказал все, что там говорится о митрополите Антонии (Храповицком).

Ну, например, такое. Некоему священнику довелось встречать на своем приходе владыку Антония. Настоятель готовился сказать приветственное слово и начать его так:

- Владыка, епископ в Церкви - "столп и утверждение Истины".

Однако же при появлении архиерея оратор пришел в большое смущение и сказал только:

- Владыка, епископ в Церкви - столп...

После чего батюшка умолк, ибо все прочее из памяти улетучилось.

- Так что вы для нас, владыка, столп... - беспомощно повторил он, - поскольку епископ в Церкви это - столп...

- А ты - пень! - не выдержал митрополит.

У деда и бабки отца Владимира в Самарской губернии было имение Сосновка. Однажды погостить к ним приехал губернатор. Накануне воскресного дня местному священнику сообщили, что в храме будет присутствовать важный гость, и батюшка пришел в большое волнение. Посреди церкви постелили ковер и поставили для сановника кресло.

А во время богослужения священник делал такие возгласы:

- Мир всем! - и прибавлял почтительно, с поклоном,- И Вашему Высокопревосходительству!..

А вот еще церковный анекдот, который я услышал от Шишкова.

Батюшка выходит на амвон и начинает проповедь:

- Братья и сестры! Жизнь наша...

В это время он сует руку в карман подрясника, чтобы достать приготовленный текст своего поучения...

- Жизнь наша.., - машинально повторяет проповедник, но не находит своей шпаргалки.

- Жизнь наша.., - опять произносит он, судорожно проверяя все свои карманы, - Жизнь наша...

Но текста нет нигде, и проповедник, махнув рукой, произносит:

- В старых штанах осталась...

С этими словами он удаляется с амвона.

Шишков рассказал мне две истории о прославленном во святых епископе Иоанне (Максимовиче). Этот удивительный человек был не чужд того, что в Церкви именуется "подвигом юродства": круглый год ходил в сандалиях на босу ногу, волосы он никогда не расчесывал...

В самом начале пятидесятых годов Святитель Иоанн приехал в Америку и должен был впервые посетить Джорданвилль – духовный центр Русской Зарубежной Церкви. Шишкова (он еще был мирянином) попросили встретить владыку, который прилетал в расположенный поблизости городок - Ютику.

Прибытия небольшого самолета ожидали человек пятнадцать. Когда подкатили трап, и открылась дверь, первым показался епископ Иоанн. Он совершил благословляющий жест, и в этот момент порыв ветра поднял полы его рясы, под которой не было никакого белья...

Шишков говорил:

- И мне так стыдно стало... Я подумал: "Ну, вот... Что все эти люди подумают о нас, православных?.." А владыка между тем сошел с трапа. И я увидел, как стоявший среди нас, встречающих, католический священник упал на землю, поцеловал епископу ногу и громко произнес: "Благослови меня, святой человек!"

И еще один случай, который относится к тридцать пятому году, происходило это в Белграде. Некоторые из приходящих на пасхальную службу в "русский собор", смотрели на крестный ход, а после начала утрени шли домой разговляться. Часть этих людей потом возвращалась в храм, но уже изрядно выпив и закусив...

И вот Шишков рассказывал, что его отец был свидетелем такой сценки. Два подвыпивших человека стояли на пасхальной литургии, которую соборне служили несколько архиереев. В эту ночь Евангелие звучит на разных языках, и благовествование на древне-еврейском читал Святитель Иоанн (Максимович). Был он довольно смуглым, а пряди его черных волос по обыкновению торчали вразные стороны.

- Это на каком языке читают? - спросил один из "разговевшихся" своего приятеля.

Тот поглядел в сторону Алтаря и произнес:

- На цыганском.

- Почему ты так решил?

- А ты посмотри, кто читает...

Шишков и его жена Мария Георгиевна рассказывали мне, как в начале шестидесятых годов они гостили в Швейцарии. Там жила тетка о. Владимира, она была замужем за протоиереем Игорем Трояновым. В те годы в Лозанне проживал престарелый Пьер Жильяр, в начале века - "наставник Наследника Цесаревича Алексея Николаевича".

Отец Игорь повез своих гостей познакомиться с этим замечательным человеком. Они увидели маленького, сухонького старичка, который очень приветливо их встретил. После первых незначащих фраз Шишков задал ему какой-то вопрос о Государе Николае Александровиче. И тут Жильяр преобразился – он встал, вытянулся, лицо его сделалось значительным, и он отчеканил фразу:

- Россия не знает, какой у нее был Царь!

Потом разговор зашел о царских детях. Они очень любили своего учителя и называли его "Жилик". Когда Анастасия была еще маленькая, он давал уроки только старшим – Ольге, Татьяне и Марии. Однажды младшая попросила разрешения присутствовать на занятии. Сидя за одним столом с Великими Княжнами, Жильяр вдруг почувствовал, что кто-то прикасается к его ноге. Посмотревши вниз, он увидел, что Анастасия, которая забралась под стол, полирует его башмак подолом своего платья…

Жильяр был небольшого роста и худой. Однажды ему потребовалось достать с высокой полки какую-то книгу. Он встал на верхнюю ступеньку лестницы, а в это время появилась Великая Княжна Мария. Она приблизилась к "Жилику", обняла его за ноги, приподняла и стала расхаживать со своей ношей по комнате…

Мария Георгиевна спросила:

- Неужели она была такая сильная?

- Как бык, - отвечал Жильяр.

Он показал Шишковым целый ящик писем, которые в разное время получал от царских детей. После его смерти в 1962 году все бумаги были переданы в архив в Лозанне, где, насколько мне известно, они и по сию пору пребывают в забвении.

В послевоенные годы в местечке Магопак под Нью-Йорком возник небольшой русский монастырь. Тамошние монахи стали выпекать ржаной хлеб - это были увесистые буханки. Наши эмигранты их охотно покупали в лавочках, торговавших русской снедью.

Отец Владимир Шишков рассказал мне забавную историю, связанную с этим хлебом. Немолодая русская женщина зимним вечером шла по одной из улиц Манхатена, а в сумке у нее была такая буханка. И вдруг она почувствовала, что чьи-то руки схватили ее сзади за шею… Она взмахнула сумкой, чтобы отразить нападение - буханка угодила в висок злоумышленнику, и от удара он потерял сознание…

На другой день газеты писали о неудавшемся ограблении, было сообщено: "old Russian lady" свалила с ног огромного грабителя-негра, при сем сообщались подробности. Это оказалось наилучшей рекламой для ржаного хлеба - монастырские буханки стали распродаватьсяв огромных количествах.

Храм во имя Казанской иконы Божией Матери, где в те годы служил отец Владимир Шишков, и красив, и удобен. Это – бывшая англиканская церковь. Она была построена в 1915 году, там прекрасные витражи, просторный алтарь, множество подсобных помещений… Помнится, я посмотрел на все на это и сказал о. Владимиру:

- Прекрасный храм – молодцы англиканцы. Дай им Бог в епископы – женщину хорошую…

Следует упомянуть и вот еще что. В этом самом храме несколько лет молился и проповедовал тесть о. Владимира – епископ Григорий (Граббе) – один из столпов истинного Православия в ХХ веке. В этой же Церкви его отпевали в октябре 1995 года.

А за сим – такое воспоминание.

Наша машина едет по одному из бесчисленных городков в штате Нью Джерси. За рулем – отец Владимир Шишков, а я сижу рядом с ним и держу на своих коленях величайшую святыню - мироточивую Иверскую икону Божией Матери. Ехали мы в больницу, там лежал один из прихожан о. Владимира, и мы везли туда чудотворный образ, дабы отслужить молебен и помазать страждущего благовонным миром.

Тогда, зимою девяносто пятого года, храм, где Шишков был настоятелем, прибыла из Монреаля прославившаяся икона, ее привез Иосиф Муньос Кортес (Хосе) – хранитель этой святыни. В его монреальском доме 24 ноября 1983 года началось мироточение, и это чудо продолжалось много лет…

В те дни в Казанском храме было особенно много людей: они приезжали из соседних городков и из Нью Йорка, дабы приложиться к святыне и получить ватку, пропитанную благоуханным миром. На ночь икону увозилив дом Шишковых, там же пребывал ее хранитель. Я имел возможность тесно общаться с ним, он был человеком необыкновенным – умным, добрым, немногословным и необычайно смиренным. В храме, когда люди прикладывались к иконе, он всегда держался в тени – стоял на клиросе или за колонной, дабы не привлекать к себе ни малейшего внимания.

Ньюарк – довольно большой город. В шестьдесят седьмом году он сделался известным благодаря бунту негров. Чернокожие хулиганы били витрины, грабили магазины, жгли автомобили… Но там была большая итальянская колония. И вот один из итальянцев сплотил своих соплеменников, вооружил их и предъявил неграм ультиматум:

- Если вы не перестанете бесчинствовать, мы вас всех уничтожим…

И бунт в течение нескольких дней сошел на нет.

На следующих выборах этот итальянец стал мэром Ньюарка.

И вот Шишков, как настоятель тамошнего храма, был приглашен к нему на прием по случаю Дня независимости США.

Градоначальник подходил ко всем гостям, приблизился он и к отцу Владимиру. В конце разговора мэр сказал:

- Отец, вот вам номер телефона моего помощника. Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, позвоните ему, и мы вам постараемся помочь.

В течение нескольких последующих лет никаких проблем не возникало.

Но вот возле храма - на пересечении улиц - стали собираться подростки. И происходило это по субботам – вечером. В церкви идет всенощная, а тут рев мотоциклов, громкая музыка, крики, смех…

Обращение в полицию ни к чему не привело – юнцы продолжали свои субботние развлечения. И тогда Шишков нашел листочек с телефоном помощника мэра, позвонил и пожаловался на подростков.

В следующую же субботу они возле храма не появились, и больше никогда их там не было…

На следующем приеме о. Владимир выразил мэру свою благодарность и спросил:

- Как вам удалось прогнать их от нашего храма?

Итальянец отвечал:

- Отец, я ведь вас не спрашиваю, как вы делаете свой бизнес. Что же вы меня спрашиваете, как я делаю мой?

Наша многолетняя дружба с отцом Владимиром никогда и ничем не омрачалась. За прошедшие годы произошло много событий и, главным образом, огорчительных, печальных. В 1995-м епископы, живущие в России,принуждены были выйти из подчинения Нью-Йоркскому Синоду – Зарубежная Церковь неуклонно шла к своему позорному концу…

В 2001 году – Шишков присоединился к нашей, Российской Православной Церкви (с центром в Суздале). Но – увы! – большая часть прихожан отказалась следовать за ним, и храм остался в Зарубежной Церкви. А те, кто остались верны своему настоятелю, нашли другое помещение для богослужений…

И еще одно событие следует упомянуть. 25 октября 2001 года зарубежные епископы бесцеремонным образом вынудили Митрополита Виталия (Устинова) уйти в отставку, и он более не мог пребывать в синодальном здании. И в тот вечер отец Владимир Шишков привез свергнутого Первоиерарха в свой дом, и только на другой день Владыка Виталий отбыл в Канаду.

Последние годы своей жизни, отец Владимир тяжело болел… Зимой 2009 года я побывал в Америке, главная цель поездки была увидеться с моим дорогим другом. Всем было ясно: дни его сочтены…

Скончался Шишков 2 сентября, и я полетел на похороны. Отпевали его два архиерея: наш Первоиерарх, Митрополит Суздальский и Владимирский Валентин и епископ Павловский Андрей (Маклаков), а я им сослужил. Проститься с отцом Владимиром пришло великое множество людей…

Я часто вспоминаю Шишкова, мне очень жаль, что наше с ним общение – увы! – прервалось… Я постоянно молюсь о упокоении его светлой души…

Отец Владимир не был богатым человеком, но в его жилах текла кровь российских дворян и помещиков. Он любил застолье, был радушным хозяиноми ценил гостеприимство в других людях. Он знал толк в еде, в винах и в крепких напитках. На бутылках с лучшими коньяками (которые мы с ним, бывало, распивали) можно прочесть четыре буквы – V. S. O. P., это означает – very special old product (очень особый старый продукт).

Так вот о. Владимир расшифровывал эту надпись так:

- Vladimir Shishkoff Orthodox Priest.

(Владимир Шишков Православный Священник).